Анастасия Лик - Нити судеб [СИ]

— Ну и хорошо, а от меня ты чего хочешь, чтобы я сразилась с ним? Обойдёшься, я устала и хочу спать, — усмехнулась Лина, откусывая от горячей лепёшки кусочек и закусывая его виноградом.

Задумка хитрого Левка была ей ясна как белый день, вот только настроения сражаться действительно не было.

— Да? И поэтому ты надела хитон, в котором обычно тренируешься?

— Левк, то, что я собираюсь делать, это моё дело, — уже другим тоном сказала Лина.

— Прости.

— Гелен, я долго думала над проблемой с желающим покинуть лагерь и считаю, что его нужно отпустить, — сказала Лина, повернувшись к управляющему, отпила из бокала и недовольно сморщилась. Вино было слишком густым, крепким и совсем не вкусным.

— Отпустить? Но из лагеря нельзя просто уйти, если тебе не понравилось.

— Всё верно. Но тут не тюрьма, юноши сами сюда пришли заниматься, добровольно, и держать их тут против воли неправильно. Но, — поспешила вставить Лина, увидев желание мужчины ответить. — Но он уйдёт отсюда с позором.

— Я не понимаю, что значит с позором?

— Клеймо. К завтрашнему дню нужно изготовить некий символ, который будет символизировать то, что он с позором был выгнан из спартанского лагеря. Мы отпустим этого мужчину заклеймив его, чтобы каждый знал, что он слабак и трус. Это моё предложение. Или убить.

— Как убить? — спросил Гелен.

— Чтобы у других не возникало подобных желаний. Разумеется, вы правы и я не могу не согласиться с вами. Этот лагерь создавался как суровое испытание для юношей, и методы воспитания, которые тут используются, не скрывались, были известны всем. И действительно, это не то место, куда можно прийти, поучиться немного, и если не понравилось уйти, а потом всем рассказывать как тут плохо, и он ушёл от скуки, — беззаботно произнесла Лина, недоверчиво смотря на кусок мяса в своей тарелке. — А при таком варианте мы всей Греции расскажем о том, что человек с этим клеймом не смог выдержать трудностей, что он сдался. Убить, это радикальный способ, но если вы подтвердите, мы так и поступим.

— Нет, убивать мы его не будем. Но предложение с клеймом мне нравится.

— Хорошо. Но это нужно сделать официально, при присутствии советников по военному обучению. Распорядитесь, чтобы завтра они и Хилон прибыли сюда, и желательно в первой половине дня.

— Лина, ты же испортишь этому мужчине всю жизнь, — подал голос Левк.

Ему это всё казалось каким-то диким и не правильным. Разумеется, он и раньше знал, что солдаты тут проходят суровое обучение, но то, что он увидел сегодня, поразило его. А то, чтобы уйти отсюда можно или с позором или мёртвым казалось чрезмерно жестоким.

— Левк, мы сейчас говорим не об одном человеке, а о судьбе всех спартанских лагерей. В них вложено слишком много сил, времени и денег, и я не допущу, чтобы один трусливый человек, переоценивший свои силы, всё испортил.

— А чего ты взяла, что он испортит?

— Я в этом уверена. И Левк, давай не будем это обсуждать. Это решение мне и без того далось очень тяжело. А где каша? — вдруг спросила Лина. — Ничего не осталось, да? — подняла обиженные глаза она и надула губы.

— А рыба и мясо тебя не устроит? — улыбнулся Левк, поражаясь такому быстрой смене настроения.

— Это я могу и в Афинах поесть, а кашу мне там не дадут. Представляешь, что мне Максимилиан скажет, если увидит её на своём столе?

— Даже представлять не хочу, — засмеялся он в ответ. — Он на меня волком смотрел, когда я Деметрия кашей пытался накормить, но слава богам молчал.

— Да уж… Интересно Орион с Деметрием подружились? Он же ещё совсем маленький, с ним наверно не очень интересно играть, — грустно сказала Лина, расковыривая рыбу.

Надо было поесть, но аппетит куда-то испарился, и стало ужасно тоскливо.

— Орион хорошо ладит с малышами, защищает их, учит, сказки придумывает для них, не переживай.

— Да, он очень хороший мальчик, и тебе обязательно нужно уговорить Зиосу переехать к тебе. Ой, а куда к тебе? Ты же дом ещё не купил, — вдруг вспомнила Лина.

— Да это не проблема. Дом можно за один день купить, а вот уговорить её жить со мной, это сложнее…

Гелен нерешительно откашлялся, напоминая, что он всё ещё рядом. Он заслушался удивительно дружеской беседой, и по всему было видно, что жена царя очень хорошо относилась к этому странному молодому генералу. Хотя она вообще казалось очень доброй девушкой, и с ним самим и с тем солдатом, Тирсеем, разговаривала очень приветливо, как будто с равными. Это было странным и удивительным.

Но Лина и Левк разговорились, и он боялся услышать лишнее, то, что не предназначалось для его ушей.

— Ой, Гелен, простите, вам наверно скучно с нами, — улыбнулась Лина. — Я пойду прогуляюсь немного, не буду вам мешать, ужинайте.

— Ну что ты глупости говоришь, как ты можешь помешать? И куда ты собралась идти? Солнце уже давно село, — тут же запротестовал Левк.

Но Лина его уже не слушала, она откинула полог палатки и вышла.

Густой влажный воздух был прохладным, и напомнил, что лето пока ещё не наступило, а майские ночи были пока ещё холодными. Вокруг оглушительно тихо, только вдалеке слышались чьи-то тихие голоса. А может быть и нет…

Чёрное небо над головой, затянутое тучами, песок под ногами, серые тени тренировочных площадок… и воспоминания прошлого, яркими вспышками, возникающие перед глазами, вызывали дрожь во всём теле.

Лина сегодня целый день носилась по лагерю, желая забыться и без сил упасть и уснуть, чтобы призраки прошлого не мучили её, но нет… не получилось. И сейчас она снова была той маленькой напуганной девочкой, которая после тяжёлого дня не желала идти спать в казарму, и слушать, как плачут подруги. И снова она чувствовала на спине и на ногах синяки от палки инструктора, снова дрожали руки, уставшие от напряжённых тренировок, и снова хотелось забиться в угол и реветь от боли и тоски.

— Левк?

В полог палатки генерала просунулась голова Гелена, чем очень удивил молодого генерала. Время было уже позднее, и он давно лёг спать, как и все в этом лагере.

— Наверно мне не следует вмешиваться, но там Лина… она так и не вернулась к себе, а просто сидит на земле, и как будто плачет.

— Лина плачет? — изумился Левк. — Не может быть.

— Я не знаю. Ты бы сходил, посмотрел.

— Хорошо, спасибо, — кивнул он и решительно поднялся с лежанки. — Гелен, только это должно остаться между нами.

— Разумеется, — тут же возмутился мужчина.

Левк вышел из своей дорожной палатки и осмотрелся. Как он и думал, была уже глубокая ночь, лагерь спал беспробудным сном, и никого не было видно вокруг. Только маленькая одинокая белая фигурка, сидевшая в стороне от всех, не вписывалась в мирный пейзаж.